Много лет назад мне попалась фамилия Михаил Аронов. Попалась его публикация стенограммы исключения Галича из союза писателей в конце 1971 года, я ее воспроизвел в альманахе:

Дело Галича (стенограмма исключения)  https://lebed.com/2019/7600.htm

Ниже привожу результат этого «сканирования».

 **********************

21 января 1968 года исполнилось 60 лет знаменитому физику Ландау. За шесть лет до этого он попал в тяжелейшую автокатастрофу и Эдуард Кандель, тогда еще молодой хирург, вместе со своим учителем, профессором Борисом Егоровым, буквально вытащил Ландау с того света, собрав его череп по кусочкам.

В течение нескольких лет Ландау чувствовал себя сравнительно неплохо, но в январе 1968 года его состояние значительно ухудшилось. Teм не менее в марте было решено провести юбилей в Институте физических проблем имени П.Л. Капицы и пригласить гостей. Из деятелей искусства Галич был единственным, кто удостоился такого приглашения. Но юбилей этот был безрадостным. Бывший минчанин| Валерий Лебедев со слов Галича, с которым он познакомился в 1968, нарисовал следующий портрет ученого: «Ландау сидел в бархатном черном пиджаке, прямой, изящный, тонкий, с бесстрастным лицом. К нему подводили гостей, те поздравляли, а Ландау всем, включая самых близких друзей, говорил граммофонным голосом: «Спасибо. Очень рад с вами познакомиться». Рад он был познакомиться и с Галичем. Галич пел»¹.

Похожим образом описывал Ландау и академик Семен Герштейн:«Когда из Индии вернулся Халатников — директор Института Ландау, то устроил в марте в ИФП [Институте физических проблем] празднование юбилея Ландау. Было много народа, присутствовали нобелевские лауреаты, в конференц-зале (а потом в кабинете Капицы) пел Александр Галич. Дау сидел с отрешенным видом, слабо улыбаясь поздравлявшим его.

1 апреля 1968 года Льва Ландау не станет. К счастью, сохранилась фотография, запечатлевшая момент знакомства Галича и Ландау на юбилее…

«Ведь массовик наш Колька дал мне маску алкоголика».

Это, сказал Александр Аркадьевич, очень хорошо.
И это — тоже:

Хвост огромный в кабинет
из людей, пожалуй, ста,
Мишке там сказали — нет,
Ну а мне- пожалуйста.

Пожалуй, ста и пожалуйста — это просто здорово.
— Александр Аркадьевич, вам не кажется строчка у Окуджавы «Александр Сергеич прогуливается» как бы выпадает из ритма?
— Что вы, Валера. Это очень точно. Она формально выпадает. Но это сделано явно специально. Подчеркивается протяженность этой прогулки. Не прошмыгнул, не прошел, а — прогуливается. Процесс, так сказать. Нет, Булат такой ошибки не совершит. Это тонкий стилист» (Валерий Лебедев, Вы слышите благовест, Александр Аркадьевич?  Вестник,  Балтимор, 1998. 27 окт, с.60. а также https://lebed.com/1998/art724.htm

После советского вторжения в Чехословакию Галич в разговоре с Валерием Лебедевым произнес такие слова: «Что ж, империя достигла, думаю, предела своих возможностей. Это пик. Лет через двадцать начнется распад»¹.

Точность прогноза поразительна, поскольку именно с конца 1980-х Советском Союзе начались стремительные и неуправляемые процессы распада.

После августовских событий Галич с некоторыми перерывами продолжал  находиться в Дубне, а в сентябре поехал в Минск, где по договору с «Беларусьфильмом» проводил семинар кинематографистов. Заодно заключил договор на сценарий комедии «Пестрый чемоданчик». Минчанин Лебедев, ныне проживающий в Канаде (в США – ВЛ), подобрал Галичу книги по истории города, и вскоре они там встретились: «Месяц общения в Минске-, разговоры, разговоры. Потом встречи в Москве, потом снова в Минске. Там поездки с Александром Аркадьевичем на моем мотоцикле «Ява». Нужно было видеть эту картину: огромный Александр Аркадьевич в шлеме, который торчал на макушке его большой головы, «бронтозавр на ящерице» — шутил он. Это были его первые в жизни выезды на мотоцикле, которые его не только не пугали, а веселили и бодрили» ².

На этом мотоцикле они приехали в лес (подальше от посторонних глаз) обсуждать слухи о готовящемся увольнении главного редактора лира» Твардовского. Галич спрашивал Лебедева: «Ну что им стоит уволить и вообще закрыть журнал?» А тот говорил, что власти на это никогда не пойдут, поскольку, если уволят Твардовского, интеллигенция взбунтуется и начнутся массовые отказы от подписки. Галич на это грустно улыбался: «Пойдут, Валера, они на все могут пойти»³. Так и случилось. В 1970 году Твардовский был освобожден от поста главного редактора, а реакция подписчиков оказалась близкой к нулю…  Вскоре на том же мотоцикле они поехали на Минское море и там, прогуливаясь по берегу, толковали о разных делах. После чехословацких событий Галич сильно нервничал и даже говорил Лебедеву, что не понимает, почему власти до сих пор не устроили ему «автокатастрофу». Тот его успокаивал, убеждая, что, мол, властям это невыгодно — будет большой скандал.

. И в итоге убедил Галича: «Ну раз так все хорошо складывается, Валера, то не вернуться ли нам домой и пообедать?» — «Именно,  Александр Аркадьевич. Но прежде, перед обедом — выпить и закусить.

А со сценарием «Пестрый чемоданчик» так ничего и не вышло. Вероятно, на «Беларусьфильме» перестраховались и решили дать ход, поскольку молва о Новосибирском фестивале уже распространилась по всей стране: например, на одном из кинематографических ceминаров в Репине под Ленинградом заведующий отделом культуры ЦК КПСС Шауро заявил, что в Академгородке Галич выступил с «возмутительным антисоветским репертуаром» и в Репине он теперь вряд ли появится. Однако Шауро ошибся, поскольку в 1971 году Галич ездил в Репино и пел там, о чем свидетельствует композитор Александр Журбин, сумевший попасть на этот концерт благодаря своему коллеге Владимиру Фрумкину.
Валерий Лебедев. Воспоминания о Галиче человека «со стороны» // Новый журнал. 1998. Номер 211, с. 141,  142.

В 1971 году редактор творческого объединения «Экран» Алла Рыбакова предложила Галичу написать мюзикл. Тот принял предложение и написал мюзикл «Разные чудеса», который в конце года был принят в производство, но после исключения Галича запрещен. Вскоре сценарием заинтересовалась студия «Беларусьфильм», куда Галич выезжал на переговоры и останавливался в гостях у Валерия Лебедева. Однако органы и здесь были начеку. В архивах КГБ хранится об этом такая запись: «Гитарист выезжал в Минск на переговоры. Удалось сломать».

В 1967 году гонорары за свои сценарии и песни к кинофильмам Галич получал по высшему разряду: в справке о его зарплате значатся 5187 рублей, то есть 432 рубля в месяц. Для сравнения — зарплата по стране составляла в то время 90—100 рублей — столько получал рядовой инженер) ³⁵.

• Во время съемок фильма «Бегущая по волнам» на Студии Горького Галич познакомился с художницей по костюмам Софьей Михновой-Boйтенко, которая тогда была замужем за радиожурналистом Александром Шерелем, однако детей у них не было. Между Галичем и Войтенко возникло сильное взаимное чувство, они стали встречаться, и Софья забеременела. Узнав об этом в мае 1967 года, Шерель с ней развелся, а 3 сентября Софья родила мальчика Гришу, но Галич даже не пришел взглянуть на сына, которого забирал из роддома сам Шерель (так он сам об этом сказывал¹⁶). Вероятно, рождение внебрачного ребенка не входило в планы Галича, так как он не хотел разводиться с Ангелиной.
• ¹⁶ См. об этом: Лебедев В. Шизофреники https://lebed.com/2007/art4935.htm

После исключений, реже стал звонить телефон, от Галича отвернулись многие друзья и знакомые. Если раньше его дом всегда был полон гостей, то теперь там  собираются лишь самые преданные люди. Даже родной брат Валерий отказывается принимать у себя опального родственника и, более того, обращается с соответствующим письмом в КГБ (со слов Алены Архангельской) –«Я, Гинзбург Валерий Аркадьевич, как заместитель парторга кино­студии им.Горького, лауреат Госпремии СССР, сообщаю, что к творчеству брата Александра не имею никакого отношения. Характер наших отношений ограничен исключительно семейными делами».

По словам  Валерия Лебедева, «есть множественные свидетельства его шарахания от брата. Да и сам Галич мне это говорил. Не потому, что Валерий Аркадьевич плохой человек. Вовсе нет. А потому, что был страшно боязливый» (Лебедев В. Рядом с Галичем. www.lebed.com/2004/art3652.htm).

Вскоре после Шестидневной войны (5—10 июня 1967 года), как следует из рассказа Юрия Герта, Галич носил на груди магендавид, это  было не единственное, чем он выразил тогда свою поддержку Израилю! Под впечатлением от ближневосточных событий Галич написал одну из самых пронзительных песен об антисемитизме и Холокосте, которая называется «Реквием по неубитым, или Песня, написанная по ошибке». На фонограмме, сделанной в июне 1974 года Валерием Лебедевым зафиксирован следующий комментарий Галича: «В 67-м году, когда в городе [Ленинграде со стороны Репино) и началась Шестидневная война, у меня испортился радиоприемник, и я слушал только радиоточку слышал, как там всё наступали наши родные египетские и сирийские войска, и я очень сокрушался. Не потому, что я такой уж сионист, но  все-таки мне было неприятно: маленькая страна, на нее нападают 28 стран. Потом, на шестые сутки, я решил поехать в Ленинград, купил батарейки для приемника, приехал. Выяснилось, что там капитуляция. Я думаю: едрена мать, что ж такое?! А я уж за это время сочинил песню».

Лебедев вспоминал, что философ Лев Баженов, присутствовавший на этом концерте и уже слышавший ранее эту песню, пошутил, обращаясь к Галичу: «Написали сионистско-антисемитскую песню». «Именно», — ответил Галич и начал ее петь⁸.

⁸ Лебедев В. Местечковый культуртрегер. В защиту Галича. https://lebed.com/2005/art4071.htmл

Почему он согласился с такой оценкой, догадаться легко: «сионистскую» — потому что любые проявления симпатии к Израилю трактовались в СССР не иначе как сионизм. А «антисемитскую» — потому, что начиналась эта песня так: «Шесть миллионов убитых! / А надо быровно десять! / Любителей круглого счета / Должна порадовать весть, / что жалкий этот остаток / Сжечь, расстрелять, повесить / Вовсе не так уж трудно/ И опыт, к тому же, есть!».

Строка «А надо бы ровно десять» является здесь так называемым «чужим словом», поскольку произносится от лица антисемитов, которые сожалеют о том, что Гитлеру не удалось до конца уничтожить евреев.

Кстати,ъ первые записи песен Галича в Израиле появились в 1969 году, их вывезла туда туда певица Нехама Лифшиц. Теперь становятся понятны причины появпения в 1971 году обширной подборки песен Галича в израильском журнале «АМИ».

За два дня до своего отъезда из страны, на прощальном концерте в Москве, он прямо рассказал о причинах, побудивших его принять участие в Новосибирском фестивале: «Мне все-таки уже было под пятьдесят. Я уже все видел. Я уже был благополучным сценаристом, благополучным драматургом, благополучным советским холуем. И я понял, что я так больше не могу, что я должен наконец-то заговорить в полный голос, заговорить правду».

Эта цитата постоянно фигурирует в поэтических сборниках Галича. Между тем Валерий Лебедев утверждает, что Галич произнес эти слова во время их первой встречи в конце 1968 года. На вопрос: «Александр Аркадьевич, а как вы дошли до жизни такой, что стали писать эти песни?» — последовал ответ: «Ну, Галич — человек отпетый. Я к сорока годам уже все видел, имел все, что положено человеку моего круга, был выездным. Одним словом, был благополучным советским холуем. Но постепенно я все сильнее чувствовал — так жить больше не могу. Внутри чтото зрело, требовало выхода наружу. И я решил — настало мое время говорить правду» (Лебедев В. Воспоминания о Галиче человека «со стороны» // Новый журнал. 1998. № 211. С. 140—141) (мое примечание – эти слова записаны на магнитофоне в 1968 г.).

«Драматург, широко известный своими подпольными песнями, сегодня получил разрешение эмигрировать в Израиль. Галич, которому 55 лет, сообщил западным корреспондентам, что он и его жена обязаны уехать до 25 июня (1974 г.). Он обратился с просьбой эмигрировать 8 мая»⁶.

Когда Галич пришел в ОВИР и сел рядом с кабинетом, в котором  принимали желающих уехать за границу, ему велели пройти в другой кабинет. Очередь, как всегда, возмутилась: «А что это он это вы его вызываете?» На что сотрудник ответил: «Ну,  вряд ли вы захотите, чтобы вас так вызвали…»^.

По словам Валерия Лебедева, Галичу сказали: «Что, Александр Аркадьевич? Севера и Дальнего Востока вам не выдержать. Про сердце свое помните?  Давайте на юг и Ближний Восток»⁸.

^в Лебедев В. Воспоминания о Галиче человека «со стороны», Новый журнал, 1998, №211. с. 151.

До своего отъезда Галич часто пел в компаниях художников — например, «пел в мастерской у Ильи Кабакова, на чердаке громадного, многокорпусного, дореволюционной постройки, странноватого дома на Сретенском бульваре…».

Более подробное описание этого места дает Валерий Лебедев: «Помню, пригласил он [Галич] меня в мастерскую модного в те годы (среди узкого круга) художника-концептуалиста Ильи Кабакова. Находилась она в большом сталинском доме, на чердаке над 7-м этажом. Огромный караван-сарай с отгородками для кухни, там же стояли диваны, раскладухи. В общем, типичная богема. Кабаков уже и тогда (это был примерно 1971 год) общался с иностранцами, вернее, продавал им свои картины. Часто — за натуру. За фотоаппараты, магнитофоны (как раз в тот день получил “Грюндиг” и гордо нам его демонстрировал). Народ собрался “на Галича”. Но были там и какие-то барды еще. И если один еще был ничего (не помню сейчас фамилию (потом вспомнил – Бачурин), зато помню его песню “Дерева вы мои, дерева” — она показалась мне интересной), то второй заныл нескончаемую песню про какуюто тетю, не в лад и не в склад. Что за чушь? Да это на стихи модного поэта Лимонова — вон он сидит, рядом со своим исполнителем. Если хотите сшить хорошие брюки, можете у него заказать. Он недурно кроит.

— Что скажете, Александр Аркадьевич?
— Есть люди, которые считают любые свои выделения произведением искусства».

8 Лебедев В. Вы слышите благовест, Александр Аркадьевич? // Вестник. Балтимор. 1998. 27 окт. (№ 22). с. 60. http://www.lebed.com/1998/art724.

Через несколько лет после начала Перестройки Алена Галич решила восстановить своего отца в Союзе писателей и в Союзе кинематографистов.

В феврале 1988-го Валерий Лебедев от имени Алены написал прошение о восстановлении Галича в обоих союзах. Текст был одинаковым, за исключением, понятно, названий союзов и дат исключения.

Предыстория этого письма также известна от Валерия Лебедева: «Перед написанием мы с Аленой поехали на прием к секретарю Союза писателей Ю. Верченко для консультации. Он принял нас очень доброжелательно (нет, положительно процесс пошел). Но очень напирал на то, что прошение о восстановлении должно исходить от частного лица, притом ближайшего родственника. Дело это семейное, дочь хочет восстановить имя отца, несправедливо, гм…, ну сами найдите формулировку. Только помягче. И особенно подчеркните, что ситуация ущемляет вас материально: нет возможности получать гонорары от проката, публикаций, постановок и пр. Наверху этот мотив поймут. А политики давайте поменьше.

Я так и сделал. Но немножко не удержался, написав в начале: “Исключен он был за свое поэтическое творчество, за его сатирическое содержание, которое, как теперь ясно, имело некоторое основание”.

Секретарь Союза кинематографистов А. Смирнов был еще более радушен. Давно, мол, давно пора».

1 Лебедев В. Пятое время года // http://lib.ru/NEWPROZA/LEBEDEW_W/lebedew.txt; Он же. Посмертная жизнь и приключения Галича // http://www.lebed.com/1997/art362.htm

Однако все произошло далеко не сразу. Сначала Алена отнесла заявление к кинематографистам, которые позиционировали себя как самые «прогрессивные». Но стоило ей туда прийти, как началась обыкновенная бюрократическая волокита — Алене постоянно говорили: «В другой отдел зайдите — туда передали заявление» или «Это в другом отделе лежит — туда звоните». Алена говорит: «Я звонила, там никто не отвечает». Причем каждый раз она слышала одну и ту же фразу: «Ну что за глупость такая — восстанавливать?!» Так продолжалось около трех месяцев. И однажды, когда председатель Союза кинематографистов Элем Климов спросил ее: «А зачем вам это надо?», Алена не выдержала: «Знаете, я не для него восстанавливаю — для вас. Вы все кричите о покаянии, так начните с себя!» Положила заявление на стол и ушла.

Оставив заявление у Климова, Алена обратилась к своему знакомому режиссеру-документалисту Владимиру Двинскому (старшему брату ее школьного приятеля Александра Двинского): «Володя, мне надоело к вам туда ходить. Либо вы сразу откажите, либо примите какое-то решение». Тот пообещал разобраться.

12 мая Алена весь день провела на дне рождения у своих друзей, а в ночь на 13-е ей позвонили домой Владимир Двинский и Всеволод Шиловский: «Ты где шляешься? Мы тебя поздравляем. Твоего отца восстановили!»

Как же происходило это восстановление?

15 мая 1988 года в газете «Известия» была напечатана коротенькая заметка «В Союзе кинематографистов СССР»:

«Секретариат правления Союза кинематографистов СССР на заседании 12 мая единогласно отменил решение от 14 февраля 1972 года об исключении из членов Союза кинодраматурга и поэта Александра Галича.

По сценариям Александра Галича в свое время были созданы фильмы: “На семи ветрах”, “Трижды воскресший”, “Бегущая во волнам”, “Верные друзья” (совместно с К. Исаевым), “Дайте жалобную книгу” (совместно с Б. Ласкиным) и другие.

— Это восстановление справедливости, — сказал председательствовавший на заседании секретарь СК СССР Андрей Смирнов».

Это правда. Но не вся. За восстановление Галича в СК проголосовали не единогласно — нашелся один человек, который проголосовал против. Это был кинорежиссер Алексей Симонов, ныне председатель «Фонда защиты гласности».

Постановлением секретариата Союза писателей СССР от 4 октября 1988 года была создана комиссия по литературному наследию Галича в составе 21-го человека. Членами комиссии стали: Г. Анджапаридзе, Ю. Верченко, А. Вознесенский, И. Волгин, А. Дементьев, Л. Евдокимов, Е. Евтушенко, Л. Жуховицкий, Ф. Искандер, В. Коротич, В. Лакшин, В. Осипов, С. Рассадин, Р. Рождественский, В. Розов, В. Савельев, А. Турков.

Председателем комиссии назначили Булата Окуджаву — ему позвонили из Союза писателей и предложили возглавить эту комиссию. Окуджава тут же согласился, а его заместителями по представлению Алены Галич были назначены Александр Шаталов и Валерий Лебедев. Сама же Алена заняла должность секретаря. Эта комиссия собрала единый архив писателя и, кстати, выявила его ранее не публиковавшиеся пьесы, стихотворения и киносценарии, в том числе и сценарий двухсерийного фильма Федор Шаляпин.

Вторым пунктом секретариат СП 4 октября 1988 года постановил: «Провести в Большом зале ЦДЛ им А. Фадеева в октябре месяце 1988 года литературный вечер А. А. Галича — к 70-летию писателя».

Вечер состоялся 19 октября 1988 года

До этого с неизменным аншлагом в Москве уже трижды проводились вечера памяти Александра Галича: 11 июня и 14 октября в 1987 году и 27 мая 1988 года.

Валерий Лебедев вспоминал о сильнейшем впечатлении, которое произвела на него эта постановка (речь идет о  марте 1988 года, театр «Третье направление», спектакль по песням Галича «Когда я вернусь» -ВЛ): «Когда шел номер со Сталиным (“Вижу: бронзовый генералиссимус шутовскую ведет процессию… им бы, гипсовым, человечины, они вновь обретут величие”), в конце из-за трибуны появлялся Он и говорил в зал, что все было неплохо. Скоро Он еще вернется, и станет еще лучше. Весь зал сжался: было такое ощущение, что сейчас всех актеров вместе со зрителями отведут в ожидающий на улице “воронок”. Но нет, нас, нескольких человек, сразу же после спектакля пригласили на обсуждение. Владимир Лукин, в то время заведующий отделом МИДа (потом посол в США, а ныне глава думского комитета по иностранным делам), отозвался о спектакле очень похвально».
Лебедев В. Посмертная жизнь и приключения Галича, ttps://lebed.com/1997/art362.htm

27 мая, через две недели после восстановления Галича в СК, состоялся грандиозный вечер его памяти в Центральном доме кинематографистов13. Благодаря сохранившейся фонограмме этого вечера мы имеем возможность окунуться в его атмосферу.

Ведущими были Эльдар Рязанов и Нина Крейтнер. Помимо них, выступали: Андрей Макаревич, Максим Кривошеев, Наталья Рязанцева, Михаил Козаков, Леонид Агранович, Сергей Чесноков, Борис Чичибабин, Юлий Ким, Никита Богословский и Дмитрий Межевич. Большой зал Дома кино был переполнен — зрители только что не висели на люстрах.

Среди приглашенных было много известных писателей, поэтов, актеров и режиссеров. Михаил Козаков прочел свои воспоминания о генеральной репетиции пьесы «Матросская тишина» в «Современнике», Борис Чичибабин читал свои стихи, Юлий Ким пел песни. Не обошлось на этом вечере и без казусов. Дело в том, что организаторы не пригласили на него дочь Галича и даже не оставили для нее билета. Поэтому Алена решила не идти на этот вечер, но Валерий Лебедев настоял: «Ты пойдешь!» После этого он позвонил распространительнице билетов, и та сказала: «Извините, забыли. Билеты будут оставлены». Билеты-то оставили, но без номеров…

В общем, все вернулось на круги своя: «“Мы на страже”, — говорят палачи. / “Но когда же?” — говорят палачи. / “Поскорей бы!” — говорят палачи. / “Встань, Отец, и вразуми, поучи!”»

Так что, судя по тенденциям развития общественно-политической ситуации в нашей стране, песни Галича будут становиться все более актуальными, равно как и его опыт обращения к правозащитной тематике:

И все так же, не проще
Век наш пробует нас:
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь
В тот назначенный час?!

 P.S.

 Статьи о Галиче в альманахе “Лебедь”

Валерий Лебедев. Блажен муж, не идущий на собрание нечестивых (к 20-летию со дня смерти А.Галича) http://www.lebed.com/1997/art349.htm

Валерий Лебедев. «Посмертрная жизнь и приключения Галича » http://www.lebed.com/1997/art362.htm