Древние прозрения

Глубокоуважаемые и почтенные члены комиссии РАН по борьбе со лженаукой !

Слова Владимира Евгеньевича Фортова о науке и религии «пошли в народ», их стали цитировать на форумах и в ЖЖ. Комментарии в основном язвительные и отрицательные (см., например, http://ibigdan.livejournal.com/13057148.html).

Вот главное, что выделяют на форумах из выступления нового президента РАН Фортова:
«… Гипотеза «большого взрыва» и разбегания галактик, последние данные палеонтологии и антропологии обнаруживают поразительно много общего с основными положениями Библии. Углубленный же научный поиск имеет известные черты сходства с религиозным Откровением.
…И сегодня поиск нужных пропорций между научным и религиозным знанием все больше занимает ученых, особенно работающих на самом переднем крае исследований, там, где они ближе всего соприкасаются с неизведанным.»

Так как тут затрагивается проблема мировоззренческая и философская, разрешите мне высказать несколько соображений в поддержку президента (учитывая, что я атеист и весьма скептически отношусь к церкви).

У одного из выдающихся математиков XX в. Германа Вейля можно найти слова, сказанные им о другом крупном математике, Ф. Клейне, из которых следует весьма глубокая методологическая мысль о том, что «познание никогда не начинается с оснований науки или с ее философского обоснования, а начинается как бы с середины и далее развивается не только по восходящей, но и по нисходящей линии, теряясь в неизвестности».

Другими словами, наука движется к осмыслению своих оснований только после достаточно полного развития своего содержания. Так было, например, с дифференциальным и интегральным исчислениями, нашедшими свое обоснование в теории пределов, основанной на теории множеств, которая для своего обоснования вообще выходит на уровень методологии и философии. И чем ниже мы спускаемся к истокам, тем ближе подходим ко все более древним пластам культуры. Неудивительно поэтому, что на каком-то этапе выяснения «последних оснований» мысль выходит на уровень мифологии, в которой эта проблема уже вставала перед человеком, использовавшим для ответа на поставленный вопрос все свои гносеологические потенции. То есть те ответы, которые нашел человек на вечные вопросы, тоже являются вечными и в каком-то смысле окончательными.

Посудите сами, много ли вариантов можно дать, отвечая на вопрос: конечен или бесконечен мир? Либо конечен, либо бесконечен. Диалектика добавила тонкость, что он может быть конечен и бесконечен в одно и то же время. Когда-то Зельманов разработал релятивистскую модель неоднородной и анизотропной Вселенной, которая с точки зрения одного наблюдателя (точнее — системы отсчета) имела конечные пространственно-временные параметры, а с точки зрения другого — бесконечные. Вот и все варианты.

Для «окончателььных» ответов на мировоззренческие вопросы у нашего познания не так уж много возможностей. Видимо, не случайно Кант для своих антиномий выбрал как раз следующие дилеммы: Вселенная конечна в пространстве и времени — Вселенная бесконечна в пространстве и времени- в мире все с необходимостью обусловлено — в мире имеется свобода выбора и т. д., полагая, что эти загадки «априорных форм разума» никогда не удастся однозначно решить средствами науки.

Во всяком случае, антиномия о конечности-бесконечности Вселенной действительно не имеет однозначного решения. И (осмелюсь предположить за Кантом) никогда не будет его иметь. Когда мы говорим, что в мире есть и необходимость и случайность- что мир и прерывен и непрерывен- что он прост и в то же время сложен- что мир познаваем, но знание его никогда не завершится, то не исключено, что и проблема о конечности или бесконечности пространства будет интерпретирована в том же диалектическом духе. Наш разум (по Канту) устроен так, что он может создавать глобальные идеи совершенно противоположного свойства, но одинаково доказуемые (или, что то же самое, недоказуемые). К таким антиномиям он относил идею конечности или бесконечности Вселенной как в пространстве, так и во времени. Или, например, идею того, что мир имел разумного Создателя и аналогичную идею — мир возник без посторонней помощи, самопроизвольно. Сложился.

Именно поэтому он, разобрав пять доказательств бытия Бога (четыре — от Фомы Аквинского и одно Ансельма Кентерберийского) показал, что это не безусловные доказательства. Что им можно противопоставить совершенно противоположные суждения — и с тем же успехом. Вот почему Кант сказал, что он должен был ограничить (aufheben — это слово лучше переводить не «ограничить», а «поднять») науку, чтобы дать место вере. И придумал («как бы в насмешку над собой» — говорил Воланд) свое, шестое, этическое доказательство бытия Бога. Которое гласит, что должно существовать некое внемировое начало, персонифицирующее идею справедливости. То есть, люди должны быть уверенными, что их поступки, невзирая на то, знают о них другие или нет, оцениваются где-то Свыше, и будет им потом воздано по заслугам. Как за добро, так и за зло.

Эта персонификация идеи справедливости и есть у Канта — Бог. Если бы мир был устроен иначе, без Бога, общество бы стало совершенно людоедским, когда в угоду сегодняшним телесным усладам власть имущие пошли бы на все.
Был ли он прав? Этого никто не знает.

Или возьмем вопрос о том, имела ли Вселенная начало во времени или нет? Давайте посмотрим чуть подробнее, что говорит мифология по этой проблеме. Если во всех мифологиях древности мир возникает каким-то псевдоестественным путем — из хаоса, из яйца, из жертвы первочеловека Пуруши самому себе и т. п., то иудео- мифология отобрала и закрепила в каком-то смысле уникальную по абстрактности идею возникновения Вселенной из ничего, путем божественного волеизъявления. Эта идея и сегодня служит последним объяснением при обсуждении релятивистских моделей «Большого взрыва», к ней прибегали (без ссылки на божественную волю) теоретики этой модели, в том числе Эйнштейн, после того, как концепция «вечной Вселенной» исчерпала себя.

Пару сотен лет существовало убеждение, что идея возникновения мира, идея его создания носит явно мифологический или религиозный характер — ведь любой миф в его «онтологической» части начинается с повествования о возникновении Вселенной. Своего апогея негативное отношение к идеям возникновения, создания Вселенной достигло к началу XX в. после большой мыслительной работы в этом направлении, предпринятой XVIII в.- веком Просвещения и XIX в.- веком классической науки.

Теперь выяснилось, что возникшая в рамках мифологии и религии концепция возникновения мира» из ничего» не противоречит законам физики. Еще в эпоху исторического материализма так говорил академик Я.Б. Зельдович и в пользу этого он приводил следующие аргументы, взятые из квантовой теории гравитации: «Первый: общая энергия закрытого мира есть нуль, рождение этого мира не нарушает закона сохранения энергии. Второй: нет строгого сохранения барионного заряда, следовательно, новорожденная Вселенная может быть зарядово-симметричной с барионным избытком, появившимся позже. Поэтому если квантовое рождение и не доказано, то надо признать, что не существует законов сохранения, которые бы запрещали квантовое рождение «из ничего»». («Прошлое и будущее Вселенной». М., 1986. с. 32).

Помню, когда на конференции в ГАИШе Яков Борисович выдал эти откровения (дело было еще в бодром СССР, в 1984 году), то наш философ (хороший) Лев Борисович Баженов спросил с подначкой: «А где же в вашей модели материя?» На что Зельдович ответил «Я не нуждаюсь в этой гипотезе», что вызвало хохот зала. Про «ничего» говорится в иудео-христианской космогонии. В Евангелии от Иоанна находятся хрестоматийные строки:

1 В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
2 Оно было в начале у Бога.
3 Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
4 В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.
5 И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.
Про свет есть отдельно. В Библии, в книге Бытия сказано:
«На первый день Бог создал свет и отделил его от тьмы».

Разве же это не один из важных этапов возникновения Вселенной, когда через 300 тыс. лет после Большого взрыва произошла рекомбинация, то есть соединение электронов с протонами-нейтронами. Образовались атомы, Вселенная стала прозрачной для излучения, и совершенно темный до того мир залил поток света, который и теперь доходит до нас в виде реликтового изотропного излучения? И вот это, оказывается, было сказано черт знает когда. Около 3 тысяч лет назад.

Наша Вселенная имеет такой набор (и подбор) мировых констант (скорость света, заряд, масса электрона и протона, постоянная гравитации, постоянная Планка), что возможно существование атомов, молекул, звезд, планет и самой жизни и разума на Земле. Этот удивительный подбор констант, так называемая тонкая настройка Вселенной, необходима для того, чтобы мы могли жить и познавать. Иначе эта настройка называется «антропный принцип». То есть, мир создан ради человека. Это явно религиозная идея. Но антропный принцип признается наукой — это наблюдаемый факт. Как когда-то выразился космолог А.Л. Зельманов: «Мы являемся свидетелями процессов определенного типа потому, что процессы другого типа протекают без свидетелей».

Да, это этическая (хотя она же и религиозная) идея об уникальности человека. Если каждого из нас много, тем более, бесконечно много, то ценность любого из нас равна нулю. Есть ли некий человек, нет ли его — от бесконечности не убудет. Теория, очень удобная для тов. Сталина и его идеей винтиков и «незаменимых нет». Говорят, папиллярный узор на пальцах неповторим. Цвет радужки глаза. Форма уха. Тем более — набор генов. А тут целая личность с ушами, генами и всеми пальцами, оказывается, размножена до бесконечных величин. И все одинаковые, как один.

В теории элементарных частиц утверждается, что электроны неразличимы. Тождественны. Вот, казалось бы, и обоснование для клонирования «человеков». Если исходные кирпичики его тела одинаковы, так и одинаковых людей можно наштамповать, сколько хочешь.

Однако есть и тут некоторое сомнение. В физике хорошо известен принцип Паули, который гласит, что в пределах одной квантовой системы в данном квантовом состоянии может находиться только одна частица, состояние другой должно отличаться хотя бы одним квантовым числом (например, энергией). То есть, в любом атоме, например, все электроны «немножко разные», хотя при этом и неразличимы. Что-то вроде китайцев. Нейтронные звезды, вполне корпулентные образования, тем не менее, являются квантовыми объектами, так что нейтроны в них подчиняются принципу Паули. Они, при всей своей неразличимости, тоже «немножко разные» и требуют для себя своего пространства, что создает внутреннее давление и останавливает гравитационное сжатие на стадии нейтронной звезды.
.

В некоторых теориях Вселенная рассматривается, как некая квантовая система. Если так, то во Вселенной нет ни одного одинакового электрона. Или протона с нейтроном. И даже мезона с нейтрино. Можно считать, что все электроны или протоны с нейтронами при всей своей неразличимости все же отличаются своим положением в пространстве, что с некоторой натяжкой можно принять за орбитальное квантовое число. То есть, они все тогда будут и как бы разные.

Но тогда странно было бы думать, что могут быть совершенно одинаковые личности. Да и какие это личности, если они одинаковые и неразличимые?!

Древние сказали и о будущем. А именно: наш мир ждет конец света. То есть, и в буквальном смысле угасание светил, и в некоем переносном — как конец Вселенной вообще. И про это, увы, говорят все космологические теории. Наша Вселенная завершится неким Большим разрывом (Big Rip). То есть, тем, что темная энергия разорвет все системы, вплоть до атомов и даже элементарных частиц, на некую неразличимую смесь из излучения. Станет даже хуже, чем сразу после большого взрыва.

Как видим, и тут космологи в своих конечных решениях приходят к тем ответам, которые можно прочитать в Библии.

Еще один конкретный вопрос: для чего создана Вселенная? Ответ религии: Вселенная создана для блага человека. А конкретно звезды и планеты? Вот четвертый день творения: «Тогда Бог сказал: «Да будут в небе светила! Они отделят дни от ночей, будут служить для особых знамений и указывать время для священных собраний. И еще они будут служить для указания дней и дат. Эти светила будут на небе, чтобы светить на Землю. И стало так… И увидел Бог, что это хорошо.» (Ветхий Завет, Бытие, стих 14).

Между прочим, в общепринятой сегодня теории возникновения Вселенной первые галактики и звезды тоже образуются, некоторым образом, на «четвертый день творения» — спустя 400 миллионов лет после Большого Взрыва.

На определенном этапе в каком-либо учении, или даже научной концепции весьма трудно, если вообще возможно, отделить собственно научный компонент от мировоззренческого, причем последний обычно уходит своими корнями в глубь традиционных представлений. Можно даже говорить о своего рода относительности мифологического компонента, суть которого выявляется только при переходе к следующему теоретическому уровню знания.

P.S.
Dear Владимир Евгеньевич!
Ныне признаваться в своем православии не опасно и даже почетно.
Примерно как в членстве в КПСС в 1970 г.
Я немного погорячился, назвав себя атеистом. Понятие это слишком уж испохаблено большевиками. Скорее — агностик.

Вера, конечно, есть и у самых заядлых материалистов. Например, вера в познаваемость мира. Или вера в то, что его жизнь имеет какой-то смысл, больший, чем у Михаила Берлиоза.
Познаваемость мира — это именно вера. Она не следует ни из каких общих постулатов, и не доказывается ни эмпирически, ни дедуктивно. На эту тему у меня и Степина (ваш коллега — академик) была обширная дискуссия со Станиславом Лемом у меня дома в Москве. Лем в своем превосходном Солярисе в мысленном эксперименте показал, что Солярис непознаваем, ибо с ним не удается установить контакта. А познание чужого разума (в духе машины Тьюринга) это и есть диалог с ним. Нет диалога — нет познания иного разума.

С почтением, Валерий Лебедев